Желтые цветы.

[Цепной]

Сотрудник на работе написал. Правда из-за падения сервера до конца так и не успел дописать.


… и пока росли желтые цветы, называемые одуванчиками. До той поры, когда приходит время цветам надеть свои белые шубки, они будут вместе. Позже придет время скорби, вод горьких. Позже, Ольга начнет замечать порезы на руках Николая. Сейчас все было хорошо, яркое солнце улыбалось влюбленным с небосвода, играло лучами на сочной зеленой траве. Не было еще, бледного тела, укрытого багровым покрывалом воды. Не было, бессонных ночей в реанимационном отделении. Как не было голосов в его голове, походов по врачам, креста на кладбище, слез, одиночества, жизни без него. Это было тогда, а теперь желтые цветы росли снова, на его могиле. Ольга слегка одернула свою черную юбку, присела на корточки и сорвала один из одуванчиков, понюхала, испачкала нос в желтой пудре пыльцы. – Зачем ты ушел? – спросила Ольга у надгробного камня. – Надеюсь, ты сейчас в лучшем мире. Девушка поднялась и пошла по убранным кладбищенским дорожкам. Она остановилась около небольшой церквушки. Ольга не верила, зато верил он; в добро, любовь, честность. Куда они ушли, почему покинули его, заместившись, болью и бесконечной тоской. Он уходил из этого мира медленно, по кусочку, пока весь не исчез. Куда делись ангелы, склоняющиеся над ним? Ольга посмотрела на крест, сияющий позолотой на солнце, так высоко, высоко, не достанешь рукой. – Почему ты забрал его у меня? – Девушка обращалась к Богу. Прохладный ветер пробежал по ее мраморно белой коже, растрепал шикарные каштановые волосы. Туча заслонила солнце и застыла, словно не собираясь пускать солнечный свет на землю. Краски вокруг поблекли, стало заметнее прохладно.
- Он всегда глух к мольбам, застыл в своем самовлюбленном великолепии. – Ольга обернулась: «Николай!». Еще немного и слова сорвались бы с ее губ. Это был не Николай, худой парень с полноватыми губами, в черной рубашке с длинным рукавом и очень пронзительным холодным взглядом. Возможно, кто-то мог назвать его привлекательным, если бы не глубокие «мешки» под глазами, болезненно бледная кожа, местами, алеющая свежими прыщами. Ольга, наверное, ничего не ответив, развернулась и ушла, подальше от странного юноши, но, поймав его взгляд, увидела в нем отпечаток невыносимой тоски, она уже видела такой взгляд. Это был взгляд Николая и всех тех, кто готов шагнуть за край. Только в отличие от Николая, парень был ей совсем чужой. Зачем ей пытаться помочь ему, почему просто не уйти, ведь, скорее всего, его уже не спасти. Он подобен камню, что тянет на дно, по этому не стоит за него хвататься, камень все равно не вытащить.
- Наверное, если бог существует, вы правы, но я в него не верю. – Девушка поддержала этот разговор, чтобы развеять мрачные мысли. – Как вас зовут?
- Можно на ты, родители дали мне имя Петр. – Мимолетная улыбка коснулась его лица.
- Очень приятно, Ольга.
Потом они долго гуляли, говорили о многом, он рассказывал ей про древних философов; Гераклита, Софокла, Диогена. Потом тема переключалась с философов на богов, потом и эта тема завяла, перейдя в обсуждение бытовых вопросов. Ольге было легко и хорошо с ним в этот погожий летний денек, она поняла, что и ему тоже, весело и хорошо сейчас, здесь с ней. Петр шутил, любая его шутка казалось ей веселой. Так, неспешно гуляя, они подошли к воротам кладбища. Петр посмотрел девушке в глаза и она посмотрела в его. Они смотрели друг другу в глаза, Петр первым начал приближать свои губы к ее губам. Ольга не отстранилась, наоборот она тоже подалась вперед. Весь мир растаял , стал зыбким, они видели только друг друга. Неожиданно, взвизгнули тормоза, черный Мерседес разрушил иллюзию, обдав их облаком дорожный пыли. Теперь Ольга смотрела на него по другому, Петр снова стал чужим. Близость рассыпалась осколками разбитого зеркала. Тем временем из машины вышел священник в полном облачении, не обращая внимания на молодых людей, он прошел мимо, сияя золотым крестом. Словно тень легла на лицо Петра, на нем появилось выражение глубокого призрения, ненависти.
- Что с тобой, - беспокойно спросила Ольга.
- Ничего. – Сквозь стиснутые зубы, ответил Петр. Только сейчас Ольга заметила, что его кулаки сжаты, так сильно, что побелели пальцы.
- Нет, я же вижу, с тобой что-то происходит, скажи, почему.
- Просто понимаешь, они жируют на вере других. Посмотри на этого, - Петр кинул быстрый взгляд в сторону удаляющегося священнослужителя, - кого ты видишь?
- Священника. – Ольга недоуменно посмотрела на парня.
- Я же вижу, разжиревшего лгуна. Который лишь прикрывается; жалкой книжонкой, так называемым богом, праведностью, честностью, добротой.
- Не знаю, но тем, кто верит от этого легче.
- Да, очень легко, быть рабами, вечными неудачниками, жить в грязи и нищете, по тому, что там, - Петр показал пальцем на небо, - за все воздастся. Они же живьем зарывают себя в землю, смирение плоти. Правильно, какую еще религию мог создать римский раб. Сколько крови было пролито во име трупа!
- Какого трупа? – не поняла Ольга.
- Назаретянина, вот какого.
- Ну, христианство учит совсем другому, просто люди извратили понимание религии, интерпретировав ее таким образом, что бы им было удобно.
- Нет, ты не права. Как было сказано: «Не мир я вам принес, но меч». Бесполая, анти человеческая, жестокая религия, учащая встать на колени, перед жестоким деспотичным тираном.
- Объясни, почему.
- Что почему?
- Почему бесполая, жестокая, почему анти человеческая?
- Бесполая, потому, что сказано ясно: «Нет во мне ни раба, не свободного, не мужчины, не женщины, а все и во всем – Христос». И еще, что-то на подобие, кто любит своих родителей больше Христа, будет гореть в геенне огненной. Насчет жестокая, я уже дал объяснение. Представь, будешь умирать от голода – терпи, будут тебя унижать и бить – терпи, будут у тебя на глазах убивать твоих детей опять же – терпи. Все стерпи. Боженька зачтет тебе это на небе. Христианство старается убить в человеке, все человеческое, отринуть свою истинную сущность.
- Николай в это верил, - Ольга осеклась, не в силах найти слов.
- И где он теперь, почти всемилостивый бог, не спас его, отнял его у тебя, наградив страданием и мучительной смертью? – Петр хотел сказать ей эти слова, но вовремя передумал. Вместо этого он сказал, - Хорошо, если тебе неприятна эта тема, я не буду продолжать и больше к ней не вернусь.
- Нет, продолжай, мне очень интересно, мне еще не приходилось сталкиваться с такой позицией. Тем более я слышу в твоих словах зерно истины и еще я слышу, что ты действительно веришь в то, о чем говоришь.
- Я не претендую, что моя позиция по данному вопросу, является истиной в последней инстанции.